28 декабря в Дубае нам обещают шоу с громким названием «Битва полов»: первая ракетка мира Арина Соболенко выходит на корт против Ника Кирьоса — финалиста Уимблдона-2022 и по совместительству человека, который умеет делать инфоповоды даже в дни, когда он просто дышит. И самое смешное (или печальное — выбирайте настроение): матч ещё не сыгран, а его уже хейтят так, будто кто-то отменил вторую подачу лично каждому комментатору в интернете.
Правила, которые будто придумали на брейншторме маркетологов
Организаторы отлично понимают: классический формат «мужчина vs женщина» в теннисе — штука не из простых. В истории не было случая, чтобы женщина обыграла действующего игрока-мужчину в привычном соревновательном формате. Поэтому и здесь не «как на ATP/WTA», а с корректировками, чтобы у матча появился хоть какой-то спортивный баланс, а не просто красивый постер.
Что придумали? Во-первых, корт на стороне Соболенко будет меньше — примерно на 9% по длине и ширине. То есть Арина условно получает «режим экономии расстояний»: меньше бегать, быстрее закрывать углы, проще контролировать темп в розыгрышах. Во-вторых, обе стороны — внимание — только с одной подачей, без второй попытки. Да, теннис без второй подачи звучит как жизнь без кнопки «отменить» — тревожно, но бодрит. И да, это явно удар по привычному преимуществу Кирьоса на подаче: Ник умеет раздавать эйсы и «неприличные» кик-сервы так, что принимающий иногда просто стоит и философски смотрит вдаль.
Первые два сета — стандартно до шести геймов. А вот если дело дойдёт до третьего, вместо полноценной партии — тай-брейк до 10 очков. То есть концовка будет похожа на мини-аттракцион: быстро, нервно, с кучей «ключевых мячей» и возможностью закончить всё на одном удачном мини-серии.
«Битва полов» уже была — но тогда это было про другое
Словосочетание «Battle of the Sexes» в теннисной культуре — не пустой звук. В 1973 году Билли Джин Кинг сыграла с Бобби Риггсом и победила, и тот матч был не только про форхенд и бэкхенд, а про эпоху, равноправие и социальные изменения. Там на кону стояла идея, а не просто касса и хайлайты.
И вот тут начинается главная линия претензий к дубайскому шоу: многие воспринимают его как выставку, пусть и дорогую, но всё же — шоу-матч. Сетка смыслов другая: не «историческая миссия», а «давайте сделаем событие, чтобы о теннисе говорили даже те, кто считает, что тай-брейк — это кофе».
Билли Джин Кинг: “Сходство одно — парень играет с девушкой”
Сама Кинг, при всей симпатии к Арине, тоже не спешит ставить знак равенства между двумя событиями. Её позиция простая: в 1973-м был политический, жёсткий, принципиальный матч на равных условиях. Тогда она не согласилась бы на «уменьшенный корт» или специальные поправки. А здесь — совсем другая история, другой контекст, другой смысл.
И это важная ремарка: когда легенда говорит «ребята, не путайте», она не душнит. Она просто напоминает, что «похожая вывеска» не делает событие идентичным по содержанию.
Реакция тура: от “почему бы и нет?” до “так не играют”
Теннисное сообщество разделилось, как зрители на трибунах после спорного аута: одни кричат «было!», другие — «не было!».
Немка Ева Лис, например, признаёт, что это в немалой степени пиар-ход, но видит в нём пользу: Соболенко расширяет рамки, делает нестандартные вещи, а теннис иногда действительно воспринимают слишком серьёзно — будто улыбаться на корте запрещено кодексом ITF. Лис говорит, по сути, простую мысль: спорт тоже может быть шоу, и если это приведёт новых зрителей — почему нет?
А вот Каспер Рууд настроен куда строже: если хотите «битву», должны быть равные условия. Разные размеры корта, одна подача — значит, это «ненастоящий» матч. И тут Рууда можно понять: теннис — штука очень про стандарты. В нём даже сетка висит на конкретной высоте не потому, что «так красивее», а потому что иначе меняется сама игра.
Бывший британский игрок Грег Руседски тоже не в восторге. Его главный тезис: серьёзно относиться сложно, слишком много условностей. Плюс — важный момент про самого Кирьоса: Ник в последние годы почти не играл из-за травм, и никто не знает, как он выдержит три полноценные партии по интенсивности и движению. Даже если формат «смягчённый», вопрос физики всё равно висит в воздухе: выдержит ли тело то, что обещает афиша?
Кирьос и Соболенко: “Расслабьтесь, мы пришли за шоу”
И вот здесь начинается самое забавное. Пока вокруг кипят споры про «легитимность» и «аутентичность», Кирьос отвечает примерно в своём стиле: хейт только подогревает интерес. Он прямо говорит: мы друзья, мы хотим устроить шоу и привлечь внимание к теннису. Арина всё равно войдёт в историю как одна из лучших, а он — развлекательный двигатель внутреннего сгорания для мировой аудитории.
И знаете что? В этом есть честность. Это не попытка продать выставку как финал «Большого шлема». Это скорее: «Да, у нас шоу. Да, будут правила. Да, будет громко. Хотите — смотрите, не хотите — тоже спасибо, вы всё равно обсуждаете».
Так это спорт или цирк с ракетками?
Если подходить строго, «Битва полов» в Дубае — гибрид: теннисный матч с выставочной логикой. Термины вроде «настоящий» или «ненастоящий» тут плохо работают, потому что формат специально создан, чтобы матч вообще имел интригу. Это не турнир ATP или WTA, где всё регламентировано до миллиметра. Это отдельный продукт, который продаёт эмоцию, конфликт образов и редкое зрелище.
Лично я бы смотрел это как шоу-карту: не для того, чтобы переписать историю тенниса, а чтобы увидеть, как Соболенко будет давить темпом и силой удара, как Кирьос будет включать свой талант на подаче (пусть и без второй), как они будут разыгрывать моменты у сетки, пробовать укороченные, искать острые углы и — скорее всего — периодически улыбаться, потому что они оба умеют играть на публику.
А всем, кто уже пишет «стыд», «рекламный трюк» и «зачем нам это», хочется сказать: вы только что сделали им ещё пару миллионов просмотров. Теннис, как ни крути, любит не только идеальную технику, но и внимание.
