Легализация ставок на спорт — тема, в которой пересекаются налоги, социальная политика, религия и история. Букмекеры говорят о прозрачных поступлениях в бюджет, спонсорстве лиг и развитии инфраструктуры. Противники упирают на моральные и религиозные запреты, сравнивают беттинг с другими зависимостями и требуют «закрутить гайки». Если взглянуть шире, окажется, что карта мира по отношению к ставкам выглядит как пёстрая мозаика: где-то беттора ждут лицензированные приложения и официальные ППС, а где-то — теневая «подпольщина» и суровые наказания.
Европа: почти повсеместная легализация и болезненный опыт Косово
Европейский рынок в целом дружелюбен к беттингу: в большинстве стран действуют лицензии, понятные правила идентификации игроков (KYC) и механизмы защиты от лудомании. На общем фоне «выпадает» Косово — там после серии резонансных преступлений в 2019 году власти ввели десятилетний мораторий на казино и ставки, оставив лишь государственную лотерею. Аргументация была жёсткой: локальные игорные заведения использовались как прикрытие криминальной деятельности, и государство решило «рубить с плеча».
Похожий сценарий, но с обратным финалом, пережила Албания: там длительный запрет привёл к оттоку денег в «серую» зону. В 2024-м ограничение сняли и вернули легальные онлайн-пари — с налогами, комплаенсом и контролем.
Ближний Восток: от тотального табу к осторожным экспериментам
Большая часть арабского мира сохраняет строгий религиозный подход: в Саудовской Аравии за азартные игры предусмотрены не только крупные штрафы, но и реальные сроки, вплоть до конфискации имущества. Бахрейн выглядит либеральнее в бытовых практиках (ночные клубы, частные покерные встречи), но в части ставок следует региональной линии: легализации нет.
На этом фоне выделяются ОАЭ. В 2023 году появилась GCGRA — новый регулирующий орган, задача которого не запрет, а выстраивание правил. Уже одобрена первая лотерея, а в среднесрочной перспективе заявлен запуск казино на искусственном острове Аль-Марджан — символический разворот от тотального «нельзя» к управляемой модели.
Уникальный «островок» свободы в регионе — Ливан. Здесь Министерство финансов выдало единственную лицензию на онлайн-ставки оператору BetArabia. По сути, действующая монополия с понятной точкой входа для игроков.
Юго-Восточная Азия: туризм диктует гибкость, но не для всех
В ЮВА регуляторная политика зачастую балансирует между религией, традициями и туризмом. Таиланд и Индонезия сохраняют запреты, не делая исключений даже для приезжих. Зато Вьетнам и Камбоджа охотно принимают гостей в казино и у букмекеров, ограничивая участие местных жителей.
Отдельная история — Малайзия, где ключевым является конфессиональный статус. В национальном ID указывают религию, и мусульманам играть запрещено. Ставки доступны только для «немусульман» — редкий пример прямого «фильтра по вероисповеданию».
Индия: викторианский закон против цифровой реальности
Индийская правовая рамка опирается на Public Gambling Act 1867 года, запрещающий азартные игры в «публичных местах». Интернет в XIX веке законодателям не снился, поэтому онлайн-ставки оказались в своеобразной серой зоне: прямого федерального запрета на дистанционные пари нет, но и полноценного регулирования тоже. Дальше — дело штатов: где-то разрешают, где-то запрещают, а где-то просто не вмешиваются. На Гоа, например, норма трактуется в пользу онлайн-формата.
Отдельный мир — скачки. Верховный суд признал их «игрой навыка», поэтому ставки на ипподромах легальны по всей стране — редкое исключение, которое пережило столетия.
Китай и особые административные районы: два «воротничка» для азарта
На материковом Китае азартные игры запрещены (за исключением лотерей), поэтому центр легального развлечения — Макао. Здесь разрешены казино, покер, слоты и офлайн-ставки; онлайн-приём пари на спорт официально закрыт, а ограниченное исключение — оператор Macau Slot — не покрывает реальный спрос, который перетекает к нелегалам.
В Гонконге монополия у Hong Kong Jockey Club: как ясно из названия, ядро бизнеса — скачки, но есть и небольшой футбольный пул. Все остальные букмекерские конторы для местных — вне закона.
Латинская Америка: тренд на легализацию, Бразилия — локомотив
С 2020-х чиновники в регионе всё чаще доходят до простого вывода: запреты кормят нелегалов, а регулирование и лицензии — бюджеты и спорт. В ряде стран приняты законы, легализующие онлайн-ставки, или сняты прежние моратории.
Бразилия — самый яркий пример. Это, пожалуй, крупнейший и самый динамичный рынок мира: суммарный месячный трафик букмекерских платформ превышает три миллиарда визитов, а Великобритания идёт второй с заметным отставанием. При этом в регионе в целом редко встречается «жёсткий ноль». Чаще — разрешены наземные ППС, а онлайн-сегмент долгое время жил в серой зоне, не неся ответственности для пользователей (но и не давая им регуляторной защиты). Венесуэла — типичный кейс: крупные ППС сосредоточены в Каракасе, а в интернете царит «каждый сам за себя».
Северная Америка: федерализм в действии и кубинская глухая оборона
В США перелом наступил в 2018-м, когда Верховный суд позволил штатам решать судьбу беттинга самим. Сегодня легальные ставки доступны в большинстве юрисдикций — свыше трёх десятков штатов. Но единообразия нет: например, консервативный Техас блокирует инициативы легализации, а политические лидеры штата публично связывают ставки с ростом преступности.
Антипод — Куба, где с 1959 года действует тотальный запрет, включая лотереи. Практика же иная: спрос ушёл в подполье — нелегальные точки приёма и традиционная «La Bolita» с выбором чисел и расчётом по внешним эталонам. Власти борются, но рядовых игроков, как правило, не преследуют.
Африка — континент контрастов: от кнута до миллиардных аудиторий
Север: религиозная строгость, монополии и аккуратные «серые зоны»
Алжир, Ливия и Судан держат жёсткую линию: запрет — значит запрет. В Египте казино ориентированы на иностранцев, а букмекерский онлайн-рынок фактически «серый», при этом без показательных репрессий. Самый продуманный компромисс — Марокко: фактическая монополия одного оператора и высокий налог на выигрыш (плюс обязательные социальные отчисления) — мягкая, но доходная для бюджета модель. Судан — другой полюс: шариатские нормы предусматривают телесные наказания за азартные игры, и, в отличие от многих соседей, это не пустая декларация.
Восток: сверхвовлечённость и точечные запреты
Кения, Уганда и Танзания — в мировом топе по доле взрослого населения, регулярно заключающего пари. Мобильные ставки, лайв-маркет и микро-коэффициенты сделали беттинг массовым. На противоположной стороне — Эритрея, где реальный доступ в интернет ограничен, а следовательно, и рынок ставок де-факто отсутствует. В Сомали любопытный кейс: автономный Пунтленд некоторое время признавал работу международного оператора, но позже региональная власть синхронизировалась с общефедеральным запретом.
Запад: Нигерия как драйвер
Нигерия — один из самых энергичных рынков планеты: десятки миллионов активных бетторов и миллиардный годовой трафик. Государство наводит порядок рублём (точнее, налогом): с 2025 года взимается налог с выигрышей, а с операторов — процент с депозитов. В Мали и Нигере формально действует запрет, но без суровых санкций — отсюда бурный «серый» онлайн-сектор.
Юг: ЮАР задаёт стандарты
ЮАР легализовала ставки ещё в 2004 году, и сегодня это крупный хаб с множеством местных и международных брендов. Даже Зимбабве, где онлайн пока не до конца урегулирован, движется к формальному контролю индустрии — показательны изменения в налогах на выплаты.
Австралия и Океания: жёсткий комплаенс и маленькое «нет» посреди океана
Австралия — одна из самых азартных стран мира. Почти 20% регулярно играют, согласно исследованию StatiSense. Правда, учитывались не только ставки, но казино и покер.
В Австралии сложная схема регулирования: есть федеральный закон, но в каждом штате ещё и свой регулирующий орган. К ставкам отношение лучше, чем к покеру — карточные игры запрещены. Зарубежные букмекеры — в легальной зоне. При этом есть общие жёсткие требования по идентификации игроков. Букмекеры могут запросить даже источник происхождения денег при крупной ставке — это не противоречит правилам.
Единственное самостоятельное государство с запретом — Тувалу. Местные власти опасаются, что ставки повлияют на семейные ценности. В Тувалу — христианское общество, живёт около 12 тысяч человек. Вопрос легализации азартных игр даже не рассматривается.
Не запретами едиными: почему ставки всё равно находят путь
По оценкам отраслевых исследований, примерно четверть жителей планеты хотя бы раз в год участвуют в азартных играх, а доля тех, кто делает онлайн-ставки у букмекеров, приближается к пятой части взрослого населения. Европа удерживает крупнейшую долю выручки — не за счёт рекордной вовлечённости, а из-за высокой средней суммы ставок и зрелого регулирования. Латинская Америка и Африка растут быстрее всех — интернет в смартфоне сделал предматчевые и лайв-линии на расстоянии одного тапа.
Главный практический вывод для государства прост: запреты подталкивают рынок в тень, где нет ни налогов, ни ответственных практик игры, ни механизмов защиты клиентов. Легализация с продуманным комплаенсом, лимитами, KYC и ответственным маркетингом — не «праздник жизни», а способ вернуть контроль, поддержать спорт и снизить социальные риски. Мировая карта подтверждает: независимо от широты и долготы, спрос на ставки не исчезает — он лишь меняет каналы. И там, где власти выбирают управляемую модель, выигрывают чаще не только операторы, но и общество.
